Младшая сестра

Дорога к брату

Идя с узелком в руке рядом с Сашей, Баджи старалась запомнить дорогу. Мясная лавка… Лужа… Проволочная ограда… И наконец — ворота.

Несколько дней назад она снова решила найти Юнуса, не дожидаясь, пока Саша поедет с ней на промыслы. Она добралась до промыслов и вот так же, как сейчас, шла с вокзала. Она долго блуждала в поисках «Апшерона», запомнившегося ей по большой ржавой вывеске над воротами. Тщетно: вывеску точно унесло ветром.

Теперь все стало ясным: Саша объяснил, что вывеска с недавних пор снята.

Подойдя к воротам, Баджи огляделась. Теперь она вовек не забудет дороги к брату!

При виде знакомой высокой фигуры, показавшейся невдалеке у вышки, Баджи ускорила шаг. Долговязый? Вот дура Языкастая! Не долговязый он, ее брат, а высокий и стройный, каким и должен быть настоящий мужчина!

Юнус, завидя гостей, бросился к ним навстречу.

— Баджи!.. — повторял он взволнованно, прижимая ее к груди. — Сестра!..

— Юнус… — шептала она в ответ с нежностью. — Брат!..

Когда волнение улеглось, Баджи кивнула на Сашу:

— Это он меня привел сюда, ему — спасибо!

— Сашка? — воскликнул Юнус удивленно. — Как ты нашел ее? А я-то ведь думал, что ее нет в городе, уехала с Шамси. А ну, рассказывай!..

Саша все рассказал.

В ответ Юнус обнял Сашу и сам стал рассказывать о том, как он мечтает жить вместе с сестрой, выполнить клятву, данную перед мертвым отцом. Одна она у него осталась из всей семьи — сестра!..

Баджи слушала молча. Никогда еще о ней так не говорили! Порой ей казалось, что речь идет не о ней, а о каком-то другом человеке — важном, значительном.

«Брат любит меня!» — ликовало в ее душе, и любовь брата, казалось ей, возвышает ее в глазах Саши.

— Надо вам теперь устроиться жить вместе, — сказал Саша, когда Юнус умолк.

— Надо! — ответил Юнус решительно. — Надо!.. Пора нам дышать одним воздухом, делить хлеб пополам. Хочется мне обучить сестру грамоте, вывести в люди.

Баджи уже верила, что так оно и будет, но все же с опаской осведомилась:

— А где тот дурной человек, который не позволил мне у тебя ночевать, помнишь?

— Приказчик, что ли? — спросил Юнус.

Баджи ответила:

— Министрац.

Юнус рассмеялся и пояснил Саше:

— Она хочет сказать: администрация! — Повернувшись к Баджи, он сказал: — Выкатили его на тачке!.. — и для большей наглядности провел рукой низко над землей и дерзко присвистнул: — Фю-ить!.. Только и делал этот дашнак, что сеял рознь между армянами и а азербайджанцами, — добавил он. — Жаль, что пришлось его снова принять на промысел — рабочие руки нужны. Только теперь твой Министрац никакой власти не имеет.

Баджи удовлетворенно кивнула: теперь уже никто не разлучит ее с братом!..

Юнус повел Баджи и Сашу к Араму — таким гостям не место в казарме для бессемейных! У Арама тоже не бог весть какие палаты, но все же — семейный дом. Кроме того, он, Юнус, так много рассказывал Араму о Саше — пора им наконец познакомиться.

В доме Арама гостей встретили радушно: Розанна, Сато и маленькая Кнарик расцеловались с Баджи, как с родной. Арам, на счастье, оказался дома. Он долго и крепко жал руку Саше — вот, оказывается, каков этот Саша, о котором прожужжал все уши Юнус! Тотчас был накрыт стол, появилось даже красное вино. Времена, правда, были трудные, но если уж угощать — так угощать, как велит добрый кавказский обычай: на славу!

Арам шепнул Сато, чтоб сбегала за Газанфаром, но не успела та выйти, как появился сам Газанфар.

— Вот это ты, друг, очень кстати! — обрадованно воскликнул Арам, идя навстречу гостю и обнимая его обеими руками.

Араму всегда казалось, что Газанфар приходит «очень кстати», и Газанфар не упускал случая, чтоб добродушно не пошутить в ответ:

— Это не я, мой друг, пришел очень кстати, а твоя Розанна очень кстати накрыла такой красивый стол как раз к моему приходу! — Он хотел любезно добавить: «Вот что значит иметь хорошую жену!» Но спохватившись, что слова эти могут навести Розанну на любимую тему об его женитьбе — в который-то раз! — благоразумно промолчал.

Все уселись за небольшим столом, тесно прижавшись друг к другу. Розанна разложила угощение по тарелкам, Сато ей помогала, Арам налил вино в стаканы.

— Можешь снять чадру, — шепнул Юнус, наклонившись к Баджи. — Здесь все свои люди, все равно что близкие родственники. Не стесняйся!

Чадра уже давно сползла с головы Баджи на плечи, но услышав слова Юнуса, она сбросила ее и с плеч старшин брат не станет учить сестру дурному! Вот ведь сидят без чадры Розанна и Сато — и ничего!

Впервые в жизни сидела Баджи за одним столом с мужчинами, не пряча лица, как равная с равными; впервые в жизни потчевали ее столь же заботливо и радушно, как остальных.

Арам поднял стакан:

— За дорогих гостей!

Гордость охватила Баджи: это не только Юнусу, Саше и Газанфару, но и ей, Баджи, оказывают такой почет!

Гости в ответ подняли стаканы за хозяев.

— Может быть, и ты, сестра, с нами выпьешь? — спросил Юнус, подмигнув. — Ты ведь у нас старая пьяница, помнишь у Теймура?

Баджи весело рассмеялась: помнит, конечно, но не такая она дура, чтоб снова заработать тумак!

— Я и без вина изображу вам пьяного не отличите от настоящего! — ответила она лукаво.

— А ну? — подзадорил ее Арам.

Баджи взглянула на брата: можно?

Юнус кивнул:

— Так и быть, показывай!

— Ну, в таком случае — смотрите!..

И это уже не Баджи, а какой-то веселый гуляка-пьяница берет стоящий перед ним стакан. На самом деле Баджи стакана не берет, а только убедительно это изображает. Гуляка-пьяница любовно нюхает вино и выпивает. Лицо его при этом выражает блаженство, ноги расползаются…

Все смеялись до слез. Кнарик чуть не упала со стула. Едва переводя дух, Газанфар произнес:

— Тебе, Баджи, только бы в театре выступать — актриса!.. А ну, бей по руке!

После того как выпили за хозяев, Газанфар предложил:

— Выпьем, друзья, и за нашу сестру, за нашу Баджи!

Баджи охватил восторг: за нее, за Баджи, поднимают стаканы! Не было в эту минуту для Баджи в мире человека добрее и лучше, чем Газанфар.

Юнус, в свою очередь, предложил:

— Хочу я также выпить за моего друга Сашу. Помнишь, Саша, отец мой наказывал: «Играй с Сашей, как с братом»?

— Помню, конечно… — ответил Саша и добавил: — Мой отец очень любил твоего, говорил, что Дадаш — честнейший человек.

Все смолкли.

— Умерли наши отцы, исчезли, словно и не было их никогда… — сказал наконец Юнус с горечью.

— Да… — вздохнул в ответ Саша.

Но Газанфар горячо возразил им:

— Неверно вы, друзья, говорите про ваших отцов, неверно! Отцы вам большое наследство оставили — славную память, завет братства!

— Другие на вашем месте давно бы побратались! — воскликнул Арам. — Не правда ли, Газанфар?

Газанфар кивнул:

— Хорошая мысль!

Юнус и Саша переглянулись. Побрататься? В самом деле — хорошая мысль!

— Я видел, как это делают, — сказал Саша. — Надо стать лицом на восток, обняться, дать друг другу обет вечного братства, обменяться крестами.

— А у кого креста нет? — спросил Юнус.

— Вот уж не знаю…

— А сам-то ты все еще носишь крест?

— Ношу.

— А говорил, что в бога не веруешь!

— Не верую, но крест ношу как память… — Повернувшись к Газанфару, Саша пояснил: — Когда я был маленьким, мой дед умер в ссылке, а крест завещал передать мне на память.

— За что деда сослали? — спросил Арам.

— За Обуховскую оборону.

— Такой крест носить не стыдно, — сказал Арам. — Только, друзья, дело не в кресте — разные народы по-разному братаются. У меня на родине, например, братались вином — обменивались стаканами.

Юнус и Саша переглянулись и, поняв друг друга, потянулись к стаканам. Вином так вином! Оба дали обет вечного братства, обменялись стаканами, выпили до дна, расцеловались.

— Теперь мы с тобой, Сашка, братья по гроб жизни! — воскликнул Юнус.

— Рано вам еще, ребята, толковать о гробах! — заметил Газанфар и крепко хлопнул юношей по плечам. — У вас вся жизнь впереди!

Арам нагнулся к уху Розанны:

— Откупорить бы надо еще одну бутылочку, жена!

Бутылочка в запасе у Розанны нашлась, ее раскупорили. Арам набил трубку табаком и готов был выйти в коридор покурить, но Розанна его великодушно удержала:

— Так и быть — кури уж здесь, ради дорогих гостей!

Баджи внимательно за всем наблюдала.

— Рада, наверно, что твой Юнус нашел себе брата? — шепнула ей Сато.

— Рада… Только боюсь, как бы он теперь не стал меньше любить меня, — шепнула ей в ответ Баджи.

Розанна услышала их разговор.

— Глупостей не болтайте! — сказала она строго. — Разве твои братья, Сато, мало тебя любили, хотя их было двое?

— А может быть, и тебе, Баджи, с Сашей побрататься? — с напускной серьезностью спросил Газанфар. — Парень он хоть куда!

Баджи прикрыла лицо руками. Поцеловаться с мужчиной? Да она убьет любого, кто к ней прикоснется! Но Баджи не хотелось обижать Сашу, и она неловко молчала, не зная, что ответить.

— Девушки не братаются, — ответила за нее Розанна. — Они сами собой становятся сестрами побратимов.

Баджи отняла руки от лица. Спасибо тете Розанне: выручила ее!

Газанфар встал:

— А теперь, товарищи, выпьем за нашу советскую власть, выпьем за нашу Бакинскую коммуну — пусть она всюду побеждает и торжествует!

Все встали вслед за Газанфаром:

— Ур-ра! Ур-ра!..

И Баджи вместе со всеми громко и весело закричала:

— Ур-ра!..

Осушили стаканы.

Юнус не привык к вину, но ему было стыдно отказываться: Сашу он укорял за крест, а сам не пьет, — подумают, что он соблюдает коран. Вино ударило в голову.

— Теперь уж никто не посмеет на нас напасть! — воскликнул он с жаром.

— Как знать! — спокойно возразил Газанфар.

— Почему же это «как знать»? Разве рабочие не разбили мусаватистов и всех других негодяев, кто был с ними? Разве красное знамя не вьется над Шемахой, Кубой, Сальянами, Ленкоранью, Джеватом — как я читал в газете? Разве теперь не Коммуна, не наша власть?

Газанфар помедлил.

— Есть у азербайджанцев поверье об одной породе змей, — сказал он. — Убьешь одну, а все остальные, пока не издохнут, будут мстить человеку, который ее убил. Вот в марте мы раздавили в Баку гнездо таких змей, и сразу же зашевелились их родичи и поползли на Баку. Имам Тоцинский со своей шайкой дополз из Дагестана до Хурдалан; помещик Зиатханов со своими головорезами — до Шемахи; князь Магалов с отрядом Закавказского сейма, с благословения грузинских меньшевиков и дашнаков, — до Аджикабула…

— А до Баку они все-таки не доползли! — вставил Юнус. — Советские отряды их раздавили!

— Раздавили, — признал Газанфар. — Но сейчас зашевелились большие опасные змеи, они уже сюда ползут…

— Кто ж эти змеи?

— Кто?.. — Лицо Газанфара помрачнело: — Все, кто хочет грабить нас, — Англия и Америка, Турция и Германия.

— Турция и Германия? — воскликнул Юнус удивленно. — Но ведь у нас с немцами мир, недавно подписали в Бресте?

— Мир, — ответил Газанфар, — мир… Но разве после подписания не заняли немцы половину Украины, Крым, не вышли на Дон? А теперь они подбираются и сюда, к нам, к нашей Коммуне, — уж очень немцам и туркам нравится запах нашей нефти. Помнишь, еще во время мартовского мятежа мусаватистам помогали военнопленные турецкие офицеры и солдаты? Так вот, послушай, что пишет наша газета.