Самые большие неудачники в истории

Одинокий хозяин Белого дома

Летом 1971 года президент Ричард Никсон сказал руководителю своего аппарата Бобу Холдеману:

— Надо забраться туда, обшарить все, забрать документы и доставить их сюда.

Тем самым президент приказал совершить преступление — за год до Уотергейта! Речь шла о похищении документов из дипломатических представительств СССР и Китая. Никсон говорил откровенно, забыв, что микрофоны в овальном кабинете включены.

А ведь он так старался все держать в секрете!

Никсона предупредили: ему следует соблюдать осторожность, разговаривая по телефону. Президентскую систему связи обслуживает армейский корпус связи. И какой-нибудь капрал запросто может подслушивать разговоры президента. Все свои планы и решения он доверял лишь узкому кругу доверенных помощников.

Но Никсон сам установил в овальном кабинете автоматическую систему записи разговоров. Она включалась, как только кто-то начинал говорить. Президенту не надо было заботиться о том, чтобы включить запись.

Никсон рассчитывал, что его президентство войдет в историю, потому каждое слово должно быть сохранено и для историков, и для его собственных мемуаров. Но он же первый и забывал, что записывается каждая его фраза.

В западном крыле Белого дома поддерживалась атмосфера тихого одиночества. Посетителей Никсон не любил. Ограничивался короткими протокольными встречами. Дарил гостям какой-то сувенир, сопровождая это незамысловатой шуткой:

— Передайте это жене или секретарше — в зависимости от ваших пристрастий.

Он и обедал в одиночестве в небольшой комнате при овальном кабинете. Меню никогда не менялось: кружок консервированного ананаса, порция творога, пара ржаных крекеров и стакан обезжиренного молока.

Ричард Никсон управлял страной с помощью записок.

Объяснял:

«Некоторые предпочитают обсуждать идеи с помощниками за обеденным столом, но я предпочитал получать анализ в письменном виде. Не потому, что я избегаю общения, а потому что не люблю мешать общение с работой. Кроме того, большинство умных людей лучше излагают свои мысли в письменной форме, а не в устной».

По словам его вице-президента Джеральда Форда, он был очень стеснительным и предпочитал иметь дело с бумагами, а не с людьми. Он не устраивал совещаний с коллегами, с которыми был не согласен, и не хотел встречаться с друзьями, которые не одобряли его действий.

Кокон самоизоляции защищал Никсона от критики и неприятных для него мнений. Но критика часто бывает спасительной, она уберегает от промахов и ошибок. Никсон сделал все, чтобы его некому было предостеречь.

Он создал аппарат, который дал волю дурным сторонам его души. У него не было адвоката дьявола, только его собственные дьяволы, и они его поглотили.

Никсону чудилась революция в Америке. Политические убийства, восстания в черных гетто, антивоенные марши левых, студенческие волнения пугали его. Руководителям спецслужб он говорил: «революционный терроризм» — вот главная опасность. Тысячи молодых американцев импортируют опасную идеологию с Кубы, из Китая и России, и они «намерены разрушить наше общество». Никсон требовал следить за ними.

Своей главной заботой он считал внешнюю политику, говорил:

— Страной могут управлять компетентные министры. Президент нужен для того, чтобы проводить внешнюю политику.

Он был умным и серьезным стратегом. Он изменил политическую карту мира, когда установил отношения с коммунистическим Китаем и улучшил с Советским Союзом, когда заключил первые соглашения о контроле над ядерными вооружениями.

18 декабря 1972 года в автокатастрофе погибла жена только что избранного сенатором Джо Байдена, который со временем сам станет президентом. Погибла и его маленькая дочь, а сыновья были тяжело ранены. А на следующий день ему позвонил президент Ричард Никсон.

Он сказал:

— Сенатор, я знаю, что это очень трагический день для вас, но я хотел, чтобы вы знали, что все мы здесь, в Белом доме, думали о вас и молились за вас, а также за ваших двоих детей. Вы должны смотреть в будущее и помнить, что она была рядом, когда вы одержали великую победу. И с этого момента она будет наблюдать за вами. Удачи вам.

Байден:

— Большое вам спасибо, господин президент. Я очень ценю ваш звонок.

Джо Байден был приведен к присяге в качестве сенатора месяц спустя в больничной палате своих сыновей.

Таким был Ричард Никсон. Но он часто вовлекался в мелкие интриги. Когда никто из членов правительства не сообразил позвонить ему, чтобы выразить восхищение какой-то его речью, лишил всех права пользоваться теннисным кортом Белого дома. Он отдавал много времени попыткам повлиять на прессу. Считал, что журналисты — его враги.

Газета «Нью-Йорк таймс» поместила на первой полосе статью своего военного корреспондента о том, что Соединенные Штаты бомбят территорию не только Вьетнама, но и соседней Камбоджи. А это скрывалось от американцев.

Никсона и советника президента по национальной безопасности Генри Киссинджера приводила в бешенство утечка информации об их политических шагах. Киссинджер позвонил директору ФБР и велел выяснить: кто выдал журналисту секретную информацию? Наверняка кто-то из аппарата министерства обороны, где сидят люди Джона Кеннеди, которые не любят Никсона.

Никсон требовал:

— Найдите их и увольте!

Киссинджер вторил ему:

— Мы должны этих людей уничтожить!

Четырнадцать сотрудников администрации и четверо журналистов оказались под колпаком. Прослушивали их разговоры, читали их письма, тайно обыскивали их кабинеты… Заодно Никсон попросил своего помощника Чарлза Колсона прослушивать и телефоны самого Генри Киссинджера. А Чарлз Колсон, бывший морской пехотинец, исполнял все приказы Никсона: «слушаюсь, господин президент, к завтрашнему утру будет сделано». Поэтому и угодил впоследствии за решетку…

Президент Никсон знал, что перлюстрация писем — федеральное преступление, взлом — уголовно наказуем. Но это лучший способ получить необходимые данные. И Никсон считал: если президент что-то делает, это не может быть незаконным.