Полумейстер

123. Детские игры

Ширен сидела рядом с Деваном и сочувственно на него смотрела. Это ведь надо было так: пережить благополучно такое опасное путешествие — и свалиться с противной простудой, стоило оказаться дома в Красном Замке. Мейстер Пилос говорил, это всё сквозняки, которые гуляли в низких коридорах и старых залах, но что такое сквозняк для того, кто ночевал на мокрой земле и часами шёл по мокрому лесу под дождём?

— Такое случается, дочь, — объяснил папа. — Многие солдаты держатся, пока они при копье, но стоит опасности пройти, как их валит малейший ветерок. Душа человека сильнее тела, и она заставляет его держаться — но вечно это длиться не может, душа расслабляется и тело остаётся во власти всех болезней, которые воля раньше держала в узде.

Как обычно, это прозвучало очень ужасно — папа говорил, что просто не смягчает правду, но почему-то у него получалось скорее усугублять её: «смерть вполне вероятна», например, означало обычно «однажды кто-то от этого умер» (по слухам), а «нет благоприятных прогнозов» — «я вообще ничего не могу предположить, гадайте сами». Ширен любила папу, но не любила эту его привычку.

По крайней мере, Девана догнали не все возможные лесные болячки, а только простуда.

И теперь он наотрез отказывался пить микстуру мейстера Пилоса, потому что она, дескать, горькая и противная. Как будто бывают на свете сладкие, приятные микстуры! «Хотя бывают. Грудной эликсир очень вкусный», — поправила себя Ширен. Но грудной эликсир давали от кашля, а Деван пока только маялся лихорадками и противным жидким насморком, поэтому его ждала настойка на ивовой и дубовой коре, и наверное одуванчиковый корень или ромашка. (В лекарствах она разбиралась неплохо, всю жизнь то болела, то пила всякое «для профилактики», то есть, чтобы снова не заболеть.)

— Послушай, — попробовала она воззвать к предполагаемому разуму друга, — знаешь, что будет, если ты не станешь пить назначенное?

— Я умру? — сумрачно спросил тот.

— Нет, хуже. Тебя придёт лечить папа. А у него от всего одно средство: сушеная трава по фамильному рецепту Баратеонов. Она раньше росла только у них в богороще, а потом папа её в Эйгонов Сад пересадил. И запивать надо чистым вином!

— То есть, запивать?

— То и есть. Папа тебе даст на бумажке сушёную траву, мелко покрошенную, и надо её в себя кинуть и запить кислым вином, иначе не сработает.

— А так сработает?

— Папа говорит, да. Папа говорит, только она меня от серой хвори и спасла. Но знаешь, как эта трава называется? Мне мейстер Крессен по секрету сказал.

— Как?

— «Лордова придурь». И сам решай, хочешь ты ей лечиться — или всё-таки по-людски, микстурами.

Деван уже решительно глотал подостывшую жижу из чашки.

Чтобы не очень скучать, пока друг болеет, она брала с собой Бенджи и Азора и они шли гулять по тайным ходам, которых в Красном Замке было превеликое множество. Раньше Ширен не знала, что их столько! Дяденька тюремщик говорил, даже он все наперечёт не помнил, потому что постоянно кто-нибудь заказывал новые. Он был здоровенный и хмурый, терпеть не мог беспорядка в своих темницах и часто бранился с тощей лисенийкой леди Мис, которая была что-то вроде его помощницы — но они оба совершенно обожали Азора.

— Вечер добрый, малявка, — тюремщик не желал запоминать, что Ширен вообще-то леди (и даже принцесса, пока дядя Роберт не родит наследника).

— И вам добрый вечер! Как Ланнистеры и леди Мис? — вежливо спросила она, пока Азор, воркуя, тёрся тюремщику об ноги.

— Как обычно, невыносимы. Но всё потише, с тех пор, как братнин внучок Виза выселил. Что малыш, пока не дышит толком?

— Не дышит, только искрами плюётся, — печально признала Ширен.

— Это поправимо, надо ему жгучецвет давать, они от этого хорошо продыхиваются, — тот опустился на корточки, чеша холку довольному дракончику. — Хотя где ты и где жгучецвет, осаду-то небось не сняли ещё? Ну хоть не знаю, перцем дорнийским покорми, что ли.

— У нас иногда подают фаршированные дорнийские перцы, — припомнила она. — Как думаете, подойдёт?

— Вполне. Драконы — они как люди, сырьём ни траву, ни мясо есть не любят. Ты своему отцу передай, тут лысый евнух делся куда-то, пусть Лонгутерсу всыпет как следует. Не для того чёрные клети строены, чтобы их них евнухи бегали, это ведь позор на мою голову какой-то.

Она кивнула и пообещала передать. Дядечка со смешным именем Мейгор к тюрьме и её надёжности относился очень серьёзно, как к предмету личной гордости.

Она побыстрее пробежала мимо комнаты дяди Ренли — он там опять занимался поцелуями с сьером Лорасом, а поцелуи Ширен совершенно не интересовали, тем более взрослые. Хотя, конечно, они очень смешно шарахнулись друг от друга, когда она споткнулась и обидно шлёпнулась, рассадив колено.

— Что, опять эти страшные детишки? — спросил сьер Лорас. — Ренли, я так не могу. Теперь как штаны снимаю, сразу думаю: а ведь кто-нибудь на меня в это время смотрит.

— Пусть смотрят и завидуют, — сказал дядя, нервно оглядываясь.

Похоже, на самом деле он так не считал.

— Больно? — спросил Бенджи, трогая её коленку своей лапкой.

Ширен помотала головой.

— Только чуть-чуть. Бенджикот, тебе нельзя трогать девочек за ноги, — спохватилась она.

— Почему?

— Так не делают.

— Почему?

Ширен сама не знала, но нельзя же перед маленькими показаться невеждой, поэтому она всерьёз задумалась. Мама говорила, что у настоящих леди не бывает ног — наверное, в этом всё дело?

— Понимаешь, принято притворяться, что у леди нет ног, потому что если они есть, то леди не настоящая, — попыталась она объяснить. — Разве приятно считать себя ненастоящим?

— Жикот настоящий! — решительно ответил тот.

— Конечно, — ответила Ширен и ойкнула. Кто-то шёл по тоннелю им навстречу.

Она юркнула в нишу, затащив за собой хлюпарика и Азора, и затихла.

— ...пойми меня правильно, Маар, я не сомневаюсь в тебе или твоём докладе, но она должна быть в Эссосе. Меня положительно известили об этом. Ещё не время для встречи с нашим мальчиком, он должен сначала насытиться, зачем ещё ему дорнийка?

— И тем не менее, я видел её своими глазами в Тамблтоне и загнал двух лошадей, чтобы успеть вовремя доложить вам. Принцесса Дейенерис, с драконом при ней и крайне агрессивно пытается женить на себя нашего мальчика...

Они говорили на вульгарном валирийском, она понимала только два слова из трёх, но то, что понимала... об этом точно должен был узнать папа.