Полумейстер

58. Смерть, любовь и розовый

— Жаль мне тебя брат — ты попадёшь в ад, — пропел Эйгор на редкость фальшиво и поднял на дыбы свою коняшку — крылатую, естественно. В пути каждый из призраков придумывал себе коня по вкусу — или не коня. Тётушка Нейрис, например, полулежала в длинной прогулочной ладье и читала «Звезду», дядя Эйемон сидел на вёслах, а Гвенис летела по воздуху, как духи Зимней Охоты.

— Попаду и попаду, там, говорят, компания приятная, — огрызнулся Бринден, щурясь в полумрак в поисках дороги на Дредфорт.

— Нет, — неожиданно серьёзно откликнулся Деймон.

— Что «нет»?

— Нет там компании. Ни приятной, ни какой другой, — ответил он, отбросив светлую чёлку с лица. — Не надо шутить про ад. Там страшно.

Бринден обернулся, уставился на брата с интересом. Занятно и непривычно было смотреть двумя глазами, а не одним — и видеть всё чётко, а не размыто, как привык.

— Расскажи, — попросила Гвенис, присев на круп Стрелы, серой в яблоках любимицы Деймона, подаренной тогда же, когда и меч. — Расскажи, станет легче.

— Не станет, — ответил тот. — Но если ты так хочешь... мне сказали — это наш, валирийский ад. Для крови драконов. Пещера, где течёт огонь, где нечем дышать от ядовитых дымов и шныряют тонкие черви, горячие, как уголь, вгрызающиеся в плоть. Мне дали кирку и велели долбить одну из стен, долбить, пока я не увижу чистый свет, а не огонь и тьму. Тогда меня отпустят. В таких пещерах, сказал Неведомый, рабы искали для наших предков золото и валирийский металл. Они просили, сказал он, чтобы мы узнали их боль и ужас. Боги справедливы, сказал он.

Неизвестно, на что он рассчитывал — наверное, на ужас и раскаяние, или просто ужас — но первым откликнулся Рыцарь-Дракон:

— Подумать только, где-то там мой братец машет сейчас кайлом!

— Ему пойдёт на пользу, — хихикнула Нейрис. — Сбросит вес, вернётся в форму. Труд облагораживает, сказал Кузнец.

Положим, это было греховное злорадство, но тётушка могла и не бояться ни пекла, ни суда — она довольно страдала в жизни, после смерти пора и отдохнуть.

— А как ты выбрался? — спросила Шира, направив гигантскую летучую змею поближе к Деймону. — Я вот не помню, как. Помню, что утонула, а после — темнота и чувство, что Бринден хочет натворить делов, и надо срочно к нему бежать. Привычное такое.

— Туда явился Отец, — ответил Деймон неохотно. — Всё как в «Звезде»: на крыльях птиц, в алом облаченье, в венке из васильков и ржи, прекрасный, грозный и так далее. Ну и сказал, что можно выбирать: махать киркой и дальше и надеяться на свет, или бросить всё и вернуться к братьям.

— И тебя освободили?

— Потом, когда мы будем больше не нужны, мы все вернёмся — вы в блаженство, а я... — и он печально вздохнул.

Как призрак может вздыхать?

Эйгор хлопнул Стрелу по крупу, так что та рванулась вперёд:

— Да не грусти ты, братец! Тебе хоть что-то светит. А я вот как-то сдуру поклялся, что не знать мне покоя, пока на трон не сядет жопа Блэкфайра — и привет теперь, ни Рая, ни пекла, только этот грешный мир. Но ваши рожи получше будут нынешних Золотых Мечей, там кто не трубочист, тот просто мразь.

Громада Дредфорта вставала перед ними, как великан из сказок: огромная, нескладная, но очень грозная. Хороший замок, и жить в нём должно было быть неплохо — не Винтерфелл с его источниками, но сразу видно, сколько труда вложили строители в то, чтобы замок был тёплым. На севере из камня не очень часто строили — пока прогреешь, замаешься. Спасали только хитро проложенные печные трубы в стенах и большие печи вместо каминов. Бринден усмехнулся своим мыслям: это в нём говорил лорд-командир Дозора, который столько раз чинил и перестраивал все замки на Стене, что мог бы, право, продать свои услуги как архитектора и даже не опозориться.

Деймон с силой провёл ладонью по лицу и спросил:

— Брат, что это за чудное виденье? — странно, что его взгляд привлекла баба, с его-то вкусами.

Но баба была... и вправду необычна. Бринден не мог её припомнить среди дочек северных лордов — вообще ни разу её не видел под чардревом. Значит, южанка. Но зачем вдруг Русе Болтон, северянин до мозга костей, вдруг приволок в свой замок южанку, да ещё... такую?

— Ты познакомишь нас? — потребовал Деймон. — Я сразу вижу добрую и милую девицу, — пояснил он. — И у неё есть вкус.

— Как он вас познакомит, болван? Ты призрак, она тебя не видит! — Эйгор закрыл лицо ладонью.

— Я напишу ей письма на стене, — решительно ответил Деймон. — Я читал в романе, призраки так могут, — он широко и лукаво улыбнулся.

Затеял какую-то глупую шутку, не иначе.

Бринден понял, что если будет слушать своих братьев, не сможет держать лицо с живыми, и постарался перестать их слышать.

«Видение» — тучная девица, обряженная в голубое и розовое — стояла в воротах с хлебом и солью.

— Ты ведь Рамси, — сказала она. — Сын моего мужа? Я буду Уолда, его жена, — она растянула розовые губы и щёки в улыбке.

— Сын мужа? — Бринден нахмурился. — Не слышал, чтобы он женился.

— Да, Русе мне сказал, что он не хочет радовать тебя раньше времени, — беспечно ответила Уолда. — Он сейчас у Хорнвудов в гостях, опять решают, кому тот лес принадлежал с каких веков. Давай-ка, кушай и заходи. Я тут за главную, так что придётся слушаться, — она шутливо погрозила пальцем.

Наивное видение. Смешная девчонка, возомнившая себя хозяйкой замка, где до сих пор в стенах застыли крики жертв Красных Королей.

— Так мило, что ты спас её, — прошептал Деймон над ухом. — Этот Рамси мерзавец, и мог её убить!

Бринден никогда ещё не делал ничего «милого» — по крайней мере, с детства не делал, — и не знал, что тут ответить. Тем более, живые смотрели на него тревожно и выжидательно.

— Хлеб, соль и вода, — подсказал Дейрон в другое ухо. — Ты всё ещё не выпил и не поел.

Ах, да, он же живой и может есть и пить. Хлеб с солью был так вкусен, что он чуть не сожрал буханку одним махом, и вода, вода была свежа и чуть разбавлена местным вином из ягод.

— Ты голоден? — спросила Уолда. — Пойдём тогда за стол, я тоже хочу поужинать.