Полумейстер

43. Брак и бардак

— Портниха, матушка моя, пошила мне дублет,

А папа был такой игрок, каких и в Лисе нет.

Что надо в жизни игроку? Удача да кошель.

А счастлив он, когда он пьян — улыбка до ушей, — пел средних лет мужчина, подыгрывая себе на лютне. Женщина рядом встряхивала бубном, задавая ритм. Робб припомнил, что в следующем куплете лирический герой отправлялся из Староместа на Стену и хмыкнул.

— Лучше спой «Милашку Дэнни Флинт»! — крикнул кто-то, и лютнист послушно сменил мелодию своей лютни.

— Милашка Дэнни Флинт была

Умна, красива и смела —

Спляшем, Далла, спляшем!(20) — начал тот бодро, и все собравшиеся подхватили припев.

— Простите, милорд, развлекаются вот, — неловко сказал его спутник. — Это Абель, певец. Он иногда здесь останавливается, играет.

— А женщина? — спросил Робб, подразумевая: «Не опасно ли ей находиться на Стене?».

— Всё в порядке, милорд. Это его жена, и эти мерзавцы отлично понимают: случись с ней что, им не видать больше ни Абеля, ни его песен. А это хоть какое развлечение, он и без того здесь только по доброте сердечной выступает, денег-то у моих оглоедов нету и не будет.

Робб понимающе кивнул.

— Что ж, продолжим путь, старший хранитель Марш.

Он сам не знал, что ему делать тут, на Стене — помимо того, что просто сдать под опись привезённые продукты и пяток браконьеров. Зато знал Боуэн Марш, бодрый болотник неопределённого возраста с лицом завзятого, но не слишком удачливого бойца с алкоголизмом. Подробная экскурсия по достопримечательностям Чёрного Замка с рассказом о том, чего и где фатально недостаёт Дозору, длилась уже не первый час, и Робб начинал терять нить беседы и заодно терпение.

— Не так давно ведь к вам вернулся мой дядя, — вспомнил он. — И новый рекрут, да?

Он пока не заметил среди тренирующихся разведчиков желтой головы Ланнистера; возможно, тот, в отличие от многих, был в шапке. Откуда такая страсть подставлять уши под холодный ветер со Стены, Робб не понимал. Возможно, те неосознанно стремились поскорее простыть и сдохнуть?

— Вернулся, да. И рекрута привёл, — Марш показал в кривой улыбке не менее кривые зубы. — Мы его к делу пристроили, в мой собственный орден. Отлично себя показывает: недавно научился рубить дрова, а нынче помогает нашему оружейнику в кузнице. Может, и про него ещё песню сложат, что-то наподобие, — он фальшиво напел: — Цареубийца подлым был, но здорово дрова рубил, сношал сестру во все углы, зато отлично мыл полы...

Как можно сношать в углы, Робб не представлял. И в любом случае, дядя его интересовал больше.

— А про дядю вашего вам лучше с лордом-командиром поговорить, — вздохнул Марш, поняв, что его творческий порыв не оценили. — Вы погодите полчасика, вот можете с балкона пока полюбоваться, наново вид отсюда даже красивый, это нам уже глаза намозолил. Я сейчас обо всём договорюсь.

Вид и правда был красивый. Внизу стелилось пёстрое полотно осенней тундры, с пятнами рыжеющего уже леса. За Стеной зима и осень приходили не как в остальном мире, а каждый год. Странные земли, ненормальные.

Но Робб думал не о зиме, которая всегда грядёт, и не о красотах, он думал о Дени. Дейнерис. О том, что не знает, как с ней быть теперь, когда они поженились — он знал, что нужно это сделать, но что дальше? Дальше-то что? Все сказки Нянюшки заканчивались обетом в богороще, после него было только «жили в мире, долго и счастливо, много детишек нажили и умерли в один день». Ни слова о том — как именно.

Папа и мама были, конечно, счастливы, но у них была беда с Джоном, то есть с миром — ссорились они нередко и тогда переставали разговаривать на целые месяцы. Потом мирились, конечно. Так появились Бран и Рикон. Но Робб не собирался обзаводиться бастардом, значит, пример не годился.

Кто ещё... теонов дядя Родрик? Он тоже был счастлив. Говорил, что впервые поступил, как настоящий железянин: влюбился в море. Его жену звали Марис, «море» на старом наречии. Она была настоящая красавица и бесстрашный капитан «Мечты Элиссы». Но здесь не вышло ни «долго», ни «в один день»: леди Марис пыталась спасти своих сыновей от войны, прорваться на запад, и сгорела в диком огне — железянском ли, или королевского флота, никто не знал.

— Лорд-командир ждёт вас, милорд.

Старый медведь и выглядел старым медведем: седая голова с копной нечёсанных волос и туша, покрытая чёрным мехом. По столу из неструганных досок перед ним бродил ворон, с интересом перебирая листы бумаги.

— Молодой волк, значит, — сказал лорд-командер Мормонт. — И как вам наше, так сказать, предприятие?

— Ср-раный бар-рдак! — ответил ворон вместо Робба.

— Неловко с ним соглашаться, но не без того. Вам нужно больше людей, больше еды, больше материалов... больше всего и сразу, потому что сейчас нет практически ничего, даже ограждения поверх Стены. А она скользкая. Сколько дозорных идёт в расход просто потому, что падает?

— Немало, — ответил Мормонт. — Но кто будет ставить эту ограду? В ордене строителей всего триста человек, из них полторы сотни заняты ремонтом моста, и сотня пытается держать в порядке Дозор-у-Моря, который вечно под ударом волн. Лорды дают приют нашим бродячим воронам, но не дают им ни людей, ни средств. Только твой отец поддерживает нас, и то, должно быть, из любви к брату. А он...

— А он?

— Рискует собой, как и положено старшему разведчику, — вывернулся тот. — Вот и сейчас за Стеной. А там осень, и Крастер, наш союзник, пропал куда-то, мы видели его жён в Дозоре-у-Моря. Хотя они клялись, что их муж дома, я им не слишком верю — будь он дома, стали бы они проситься на нашу сторону Стены?..

Назад Робб ехал вместе с Абелем, сидевшим верхом на чудном мохнатом жеребце с очень умными глазами. Умнее, чем у многих людей

— Его зовут Карий, — представил музыкант.

— А это Серый Ветер, — счёл нужным сообщить Робб. — Абель, а где твоя жена?

Вообще он думал о том, что надо бы объехать всех северных лордов, или хотя бы самых важных из них, и поговорить о состоянии Дозора и собирающихся очередной раз нападать одичалых, но светская беседа есть светская беседа.

— Домой отправилась, молодой лорд.

— У тебя есть дом? — удивился Робб.

— У неё есть, — Абель улыбнулся.

— Я тоже женат, — брякнул он. — И не знаю, что с этим делать. Знаю, как привести в порядок Дозор, — он горько усмехнулся, — но не знаю, как построить свой брак.

— Брак не не сарай, зачем его строить? Его жить надо, — мудро ответил Абель. — Каждый по-своему дышит и по-своему любит, и никто никому не учитель. Одно могу сказать: надо давать друг другу то, что сердцу желанно. Я бродяга — и она не держит меня на привязи. Она домоседка — и я не гоню её далеко от дома. Но на полдороге мы встречаемся и оказываемся вместе.

Робб кивнул. Это было похоже на инструкцию, а он любил инструкции.